Душевные страдания, и что из этого вытекает
Сегодня мы часто читаем и слышим профессиональный термин «психические отклонения», или «психическая депривация». Мы переводим его как душевные страдания и понимаем под ними прежде всего страдания из-за нехватки эмоциональных и общественных стимулов. Разумеется, такое может случиться с человеком в любом возрасте. Но исследования показывают, что в детстве, когда закладывается фундамент человеческой личности, последствия душевных страданий бывают значительными и опасными.
Мы не говорим об издержках жизненного стиля в век индустриальной цивилизации. История нам представляет ряд доказательств, как недостаток материнской любви приводит ребенка к гибели. От раннего средневековья и до конца прошлого века смертность детей, воспитываемых не в семье, а в приютах и домах малютки, была ужасающе и даже трагически высока. Определение ребенка в такое заведение считалось равносильным осуждению его на смерть. Об этом впечатляюще рассказал Диккенс в романе об Оливере Твисте.
Когда же вошли в практику основы гигиены, то инфекционные болезни перестали выметать целые города и области и дети перестали умирать в приютах целыми сотнями. Зато стали заметны другие последствия психической депривации, хотя менее явные и броские, но от этого ничуть не менее опасные. В начале нашего столетия, когда в широких масштабах стали создавать детские больницы, врачи обнаружили явление, которое назвали «больничная болезнь», или «госпитализм». Некоторые дети не выздоравливали без материнской заботы, несмотря на все старания медиков. Если рядом не было матери, они не умели сопротивляться болезни и почти всегда умирали. При материнской заботе они не только оставались живы, но выздоравливали быстрее и буквально расцветали.
В первой половине нашего века были сделаны дальнейшие открытия, которые показали, что ребенок, выросший в гигиенической обстановке, допустим, полностью безукоризненной, но бедной смысловыми и эмоциональными стимулами, обычно весьма сильно отстает в развитии умственных способностей. Он ярко выражение опаздывает в развитии по сравнению со своими сверстниками, и нет никакой уверенности, что ему удастся наверстать упущенное, даже если позже он получит избыток всевозможных стимулов. Один исследователь доказал, что дети, окруженные материнской заботой, хотя и растущие в весьма сомнительной обстановке (например, в большой женской тюрьме), душевно развиваются существенно лучше, чем дети, которых воспитывает больничный персонал в прекрасно оборудованном Доме малютки. И наконец, последние открытия в этой области засвидетельствовали, что психическая депривация может очень неприятно повлиять на становление человеческого характера. Так, установлено, что среди убийц-рецидивистов намного больше тех, кто в детстве был почти полностью лишен родительской заботы, чем среди тех, которые росли в здоровой семейной обстановке. Многие из совершивших преступления вели себя как бесчувственные психопаты. Они оказывались неспособными воспринимать эмоциональные импульсы, так же как и возвращать их. Они оставались глухи и немы к тому, что дает людям высшее жизненное удовлетворение, — к любви. Они умели удовлетворять физиологические потребности, но не знали, что такое влюбиться, не знали верности, им была незнакома радость от радости других. Такие люди не способны быть хорошими друзьями, хорошими сотрудниками и, безусловно, хорошими родителями. В их семьях воцаряется атмосфера эмоционального холода и полного отсутствия интереса друг к другу, и закономерно, что психическая депривация поражает их детей. Естественно, все сказанное не относится только к мужчинам. Девушки и женщины также могут страдать такими отклонениями, и последствия в воспитании их детей бывают еще более губительны.
При многолетнем наблюдении за детьми, с младенчества росшими в разных воспитательных учреждениях, мы стали различать несколько типов временных душевных детских страданий. У одних это проявляется просто в том, что они снижают свои притязания к восприятию импульсов. Они апатичны, пассивны, поглощены однообразной игрой — и отстают в душевном развитии. У других детей с более живым темпераментом, напротив, в ситуации «ухудшения» притязания повышаются. Они настойчиво домогаются своего права на любовь, они вынуждают проявить к ним внимание, делают все назло, они агрессивны и недобры к другим детям, поскольку видят в них конкурентов в борьбе за благосклонность взрослых. Они привыкают к наказаниям, которые сыпятся на них как из рога изобилия. Своим поведением они как бы говорят: «Если меня не хотят погладить, так пусть хотя бы ударят!» Есть и такие дети, у которых недостаток эмоциональных и общественных импульсов уравновешивается каким-то ненаправленным, разбросанным интересом к общению. Они одинаково приветливо и радостно встречают каждого пришедшего человека, будь то врач, который проводит профилактический осмотр, или водопроводчик, ремонтирующий краны, или собственная мать, пришедшая навестить сына или дочь. На каждого они вешаются, к каждому хотят приласкаться. Им неизвестна крепкая, сердечная, исключительная привязанность, которая существует между ребенком и родителями и которая помогает ему отличать «своих» от «чужих», то есть всех остальных. За всеми этими признаками скрывается общее глубокое чувство неуверенности и неполноценности или неправильно сформированное сознание собственной особы, собственного Я.
Разумеется, душевные страдания свойственны не только детям, растущим без материнской заботы в детских домах, воспитательных учреждениях, в больницах и т. п. С душевными страданиями мы встречаемся и у детей, живущих в семье, хотя внешне они могут быть совсем незаметны. Эмоциональное оскудение всегда грозит там, где ребенок семье «в тягость», где он не чувствует любви, где к нему не проявляют интереса и где не приглядываются к его индивидуальным потребностям. Грозит и там, где в системе ценностей ребенок для родителей где-то далеко позади признаков внешнего благополучия. Но и там, где воспитание в семье чрезмерно рационально, книжно, холодно, без чувства и симпатии.
Хороший характер и полностью развитые способности разума — неизмеримая ценность для общества. Поэтому своевременное обнаружение депривации и ее исправление имеет чрезвычайно важное общественное значение. Ее исправление, как правило, нелегко и длится весьма долго. Тут должен включиться обратный ход — дать ребенку достаточно импульсов, научить его кого-нибудь любить. А это никогда не получится, если нет человека, который любит его.
Автор: Матейчик 3. "Родители и дети." (Пер. с чешского. (1992)
#
Мы не говорим об издержках жизненного стиля в век индустриальной цивилизации. История нам представляет ряд доказательств, как недостаток материнской любви приводит ребенка к гибели. От раннего средневековья и до конца прошлого века смертность детей, воспитываемых не в семье, а в приютах и домах малютки, была ужасающе и даже трагически высока. Определение ребенка в такое заведение считалось равносильным осуждению его на смерть. Об этом впечатляюще рассказал Диккенс в романе об Оливере Твисте.
Когда же вошли в практику основы гигиены, то инфекционные болезни перестали выметать целые города и области и дети перестали умирать в приютах целыми сотнями. Зато стали заметны другие последствия психической депривации, хотя менее явные и броские, но от этого ничуть не менее опасные. В начале нашего столетия, когда в широких масштабах стали создавать детские больницы, врачи обнаружили явление, которое назвали «больничная болезнь», или «госпитализм». Некоторые дети не выздоравливали без материнской заботы, несмотря на все старания медиков. Если рядом не было матери, они не умели сопротивляться болезни и почти всегда умирали. При материнской заботе они не только оставались живы, но выздоравливали быстрее и буквально расцветали.
В первой половине нашего века были сделаны дальнейшие открытия, которые показали, что ребенок, выросший в гигиенической обстановке, допустим, полностью безукоризненной, но бедной смысловыми и эмоциональными стимулами, обычно весьма сильно отстает в развитии умственных способностей. Он ярко выражение опаздывает в развитии по сравнению со своими сверстниками, и нет никакой уверенности, что ему удастся наверстать упущенное, даже если позже он получит избыток всевозможных стимулов. Один исследователь доказал, что дети, окруженные материнской заботой, хотя и растущие в весьма сомнительной обстановке (например, в большой женской тюрьме), душевно развиваются существенно лучше, чем дети, которых воспитывает больничный персонал в прекрасно оборудованном Доме малютки. И наконец, последние открытия в этой области засвидетельствовали, что психическая депривация может очень неприятно повлиять на становление человеческого характера. Так, установлено, что среди убийц-рецидивистов намного больше тех, кто в детстве был почти полностью лишен родительской заботы, чем среди тех, которые росли в здоровой семейной обстановке. Многие из совершивших преступления вели себя как бесчувственные психопаты. Они оказывались неспособными воспринимать эмоциональные импульсы, так же как и возвращать их. Они оставались глухи и немы к тому, что дает людям высшее жизненное удовлетворение, — к любви. Они умели удовлетворять физиологические потребности, но не знали, что такое влюбиться, не знали верности, им была незнакома радость от радости других. Такие люди не способны быть хорошими друзьями, хорошими сотрудниками и, безусловно, хорошими родителями. В их семьях воцаряется атмосфера эмоционального холода и полного отсутствия интереса друг к другу, и закономерно, что психическая депривация поражает их детей. Естественно, все сказанное не относится только к мужчинам. Девушки и женщины также могут страдать такими отклонениями, и последствия в воспитании их детей бывают еще более губительны.
При многолетнем наблюдении за детьми, с младенчества росшими в разных воспитательных учреждениях, мы стали различать несколько типов временных душевных детских страданий. У одних это проявляется просто в том, что они снижают свои притязания к восприятию импульсов. Они апатичны, пассивны, поглощены однообразной игрой — и отстают в душевном развитии. У других детей с более живым темпераментом, напротив, в ситуации «ухудшения» притязания повышаются. Они настойчиво домогаются своего права на любовь, они вынуждают проявить к ним внимание, делают все назло, они агрессивны и недобры к другим детям, поскольку видят в них конкурентов в борьбе за благосклонность взрослых. Они привыкают к наказаниям, которые сыпятся на них как из рога изобилия. Своим поведением они как бы говорят: «Если меня не хотят погладить, так пусть хотя бы ударят!» Есть и такие дети, у которых недостаток эмоциональных и общественных импульсов уравновешивается каким-то ненаправленным, разбросанным интересом к общению. Они одинаково приветливо и радостно встречают каждого пришедшего человека, будь то врач, который проводит профилактический осмотр, или водопроводчик, ремонтирующий краны, или собственная мать, пришедшая навестить сына или дочь. На каждого они вешаются, к каждому хотят приласкаться. Им неизвестна крепкая, сердечная, исключительная привязанность, которая существует между ребенком и родителями и которая помогает ему отличать «своих» от «чужих», то есть всех остальных. За всеми этими признаками скрывается общее глубокое чувство неуверенности и неполноценности или неправильно сформированное сознание собственной особы, собственного Я.
Разумеется, душевные страдания свойственны не только детям, растущим без материнской заботы в детских домах, воспитательных учреждениях, в больницах и т. п. С душевными страданиями мы встречаемся и у детей, живущих в семье, хотя внешне они могут быть совсем незаметны. Эмоциональное оскудение всегда грозит там, где ребенок семье «в тягость», где он не чувствует любви, где к нему не проявляют интереса и где не приглядываются к его индивидуальным потребностям. Грозит и там, где в системе ценностей ребенок для родителей где-то далеко позади признаков внешнего благополучия. Но и там, где воспитание в семье чрезмерно рационально, книжно, холодно, без чувства и симпатии.
Хороший характер и полностью развитые способности разума — неизмеримая ценность для общества. Поэтому своевременное обнаружение депривации и ее исправление имеет чрезвычайно важное общественное значение. Ее исправление, как правило, нелегко и длится весьма долго. Тут должен включиться обратный ход — дать ребенку достаточно импульсов, научить его кого-нибудь любить. А это никогда не получится, если нет человека, который любит его.
Автор: Матейчик 3. "Родители и дети." (Пер. с чешского. (1992)
#
Эту статью ещё не комментировали Написать комментарий